ФОРМЕЙШН

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая вашему вниманию пьеса - это своеобразный мифологический документ, отражающий положение дел в так называемом формэйшене по состоянию на 1998 год, при этом в расчет берётся алкогольно-бытовой аспект существования данной субстанции. Конечно, человеку, не знакомому с формацией изнутри, всё описанное может показаться местечковым описанием банального пьянства, но нельзя не учитывать, что многие из прототипов описываемых персонажей являют собой образчики живых легенд нашего андерграунда, и поэтому знакомство с ними, с их изнанкой, будет небезынтересно заинтересованному исследователю.

За последнее время многое изменилось. Прототип ОГНЁВА деградировал, то есть бросил пить, женился и переоборудовал знаменитую репетиционную базу в гончарную мастерскую. А прототип КАРАСЁВА, наиболее ярко и чётко прописанного персонажа, уже, к сожалению, ТАМ...

Коротко об остальных прототипах, чтобы Вам, уважаемый читатель, было понятнее, о чём в пьесе речь. МЫШИН - ветеран движения, знаменит главным образом тем, что постоянно чего-то жрёт. КОМАРЕНКОВ - любит выпить и попиздеть. ЭКЗМАН - известный маргинальщик и музыкант. КРЫСИН - питерский алкоголик. КОТОУСОВ - один из основателей формэйшена, известен, помимо прочего, неординарными поступками. ЕМЕЛЬКО - знаменитый барабанщик и классический пьяница. ЛОШАДЕВ - король Коломенской, компенсирующий отсутствие интеллекта проставами и приколами. КУЛИЧЁВ и КОРЗИНКИН - боевики алкогольно-футбольного фронта. ОЛЯ - престарелая безумная поклонница БГ, в её квартире воняет, как в бомжатнике. СУШКИНА - баба как баба. С. К. - легенда всего формэйшена, притом красива аки эфа змея.

Все персонажи выдуманы автором. Любое их сходство с реально существующими людьми случайно.

Действующие лица: МЫШИН, КРЫСИН, КОМАРЕНКОВ, ЕМЕЛЬКО, ЛОШАДЕВ, ОГНЁВ, ЭКЗМАН, КОТОУСОВ, КАРАСЁВ, разный МЕДПЕРСОНАЛ.

Действие происходит в наркологическом диспансере, отделении для алкоголиков.

I

Палата. КОМАРЕНКОВ понуро сидит на полу, уткнувшись носом в коленки, МЫШИН жуёт попеременно то чипсы, то колбасу; КОТОУСОВ спит. ЕМЕЛЬКО не спит, но валяется на кроватке в позе убитого в спину красноармейца; ЭКЗМАН, уединившись в уголке, занимается чем-то малопонятным; ЛОШАДЕВ играет сам с собой в пьяницу; ОГНЁВ сидит на табуретке, мечтательно уставившись в потолок. Все трезвые.

ОГНЁВ (вдохновенно): Эх, пивка бы сейчас... Да с раками...

МЫШИН: Да. Не помешало бы колбаску запить.

ЕМЕЛЬКО: А лучше б и не пивка.

КОМАРЕНКОВ (слегка оживившись): А есть?

ЕМЕЛЬКО: В том-то и дело!

КОМАРЕНКОВ: Куда этот Крысин, галка блокадная, запропастился? Три часа уже не появляется. Может, он чего притаранит?

ЭКЗМАН (не отрываясь от своего занятия): Да куда уж там, жди больше от этого раздолбая! Вот лежал бы с нами Абрамыч - принёс бы всё, что надо, да ещё и бабу притащил, а то вот...

ЕМЕЛЬКО: Это он не с бабой тогда в лифте застрял?

МЫШИН: Нет, без неё.

ЛОШАДЕВ: Бля, опять правила забыл! (обращается к Емельке).

Слышь, Серёг, кто там кого бьёт?

ОГНЁВ (строго): Будешь встревать в умные разговоры - мы тебя самого побьём!

Лошадев замолкает и начинает раскладывать на засаленной подушке некое подобие пасьянса. В палате устанавливается тишина, только с койки Мышина слышится хруст, да из уголка Экзмана доносятся странные звуки.

II

Появляется санитарка СУШКИНА, она втаскивает чуть живого Крысина, прислоняет его к стенке, мило улыбается и уходит.

КОМАРЕНКОВ, ЕМЕЛЬКО, ОГНЁВ (хором): Ты нам водочки принёс?

КРЫСИН (ухмыляясь): Д?да!

КОМАРЕНКОВ, ЕМЕЛЬКО, ОГНЁВ (хором): Где она?

КРЫСИН (указывая на свой живот): Зд-десь! (сползает на пол и отрубается).

ОГНЁВ: Во гад! (встаёт с табуретки, подходит к Крысину, пинает его. Ничего не добившись, гpустно вздыхает и возвращается на место).

ЕМЕЛЬКО: Вот и верь после этого людям. Так мы до утра трезвыми просидим, совсем охренеем!

ЛОШАДЕВ: Может, в дурачка?

МЫШИН (жуя): Сиди и помалкивай!

ЛОШАДЕВ: А чё, водки не принесли?

Молчание.

ЛОШАДЕВ: А то у меня децл прайса есть... (роется по карманам, выуживая из них червонцы и мелочь).

Оживление.

ОГНЁВ: Сколько, говоришь, у тебя денег? ЛОШАДЕВ (сосредоточенно): Ща, сосчитаю. МЫШИН (возясь с банкой сгущёнки): Да ладно, мужики, всё равно никого не выпустят!

ЛОШАДЕВ: Да я сбегаю. Без базара. Всё пучком. Серёг, посчитай прайс!

ЕМЕЛЬКО (оценив кучку на вид): Да, копеек не густо. Может, кто что скинет? Отцы, сами понимаете... У меня только трёшка, но я её...

ОГНЁВ: Ха, и у меня три рубля. На, Лошадев, держи и помни...

Комаренков молча протягивает червонец.

ЕМЕЛЬКО (Экзману): Лёш, деньги есть?

ЭКЗМАН (недовольно): Не мешай!

МЫШИН: Этому не наливать!

ЭКЗМАН (ещё более недовольно кидает в Емельку две железные пятёрки, потом обращается к Мышину): А сам-то ты раскошелишься?

МЫШИН (вытирая липкие пальцы об подушку с соседней койки): Сейчас, сейчас... (достаёт из паспорта дореформенный бумажный рубль с тремя нолями).

ЛОШАДЕВ: Да такие уже не берут!

МЫШИН: Обменяешь!

ЛОШАДЕВ: Да ну, с мелочью возиться!

МЫШИН: Не хотите - как хотите. (убирает рубль и возобновляет трапезу). Может, Крысу обшарить?

ОГНЁВ: Ну зачем пьяного дурака трогать, по-любому он всё пропил. Пусть спит.

ЛОШАДЕВ: О, отцы, я стольник нашёл! Два!

ЕМЕЛЬКО (вздыхая с облегчением): Так бы сразу!

ЛОШАДЕВ: Ну, я готов! (Открывает окно и шустро выскакивает на улицу).

МЫШИН (вслед): И чипсы не забудь!

III

Входит уборщица ОЛЯ, тощая, старая и страшная, метёт пол, напевая “Полковника Васина”.

ОГНЁВ: Здрасьте, мамаша!

ОЛЯ: Здравствуйте, мальчики. Чисто у вас сегодня. Что, не пили?

ОГНЁВ: Да что вы, мы же трезвенники! (громко смеётся).

ОЛЯ (подбирается к койке Мышина): А вот у этого вечно грязь! (выметает пакетики из-под чипсов, колбасную кожуpу, конфетные обёpтки и другой мусор). Светлане Константиновне нажалуюсь! Хоть бы в окно выкидывали, молодой человек!

МЫШИН: Ладно, ладно... Мяу...

Оля уходит, через несколько минут в окно залезает довольный Лошадев с двумя авоськами.

МЫШИН (очень заинтересованно): Чипсы купил?

ЛОШАДЕВ: Водки купил. Запива. И курева. На чипсы не хватило, извини, Костя!

МЫШИН (в сердцах): Вот всегда так! Даёшь конкретное поручение, а тебя обманывают. Нехорошо так поступать, Димончик!

КОМАРЕНКОВ: Ладно, отстань от него, булкой закусишь.

ЕМЕЛЬКО: Можно вообще не закусывать.

ЛОШАДЕВ: Да, главное - выпить (расставляет пластмассовые стаканчики).

IV

ОГНЁВ (пафосно): Ну, мужики, вздрогнем! (выпивает, резко выдыхает, занюхивает сухаpём, запивает неторопливо и обстоятельно. ЕМЕЛЬКО, выпив, морщится, дышит во все стороны, запивает лихорадочно, полным стаканом “Буратины”. КОМАРЕНКОВ долго не трогает запивку, кивает в такт проходящей по пищеводу жидкости. ЛОШАДЕВ пьёт как-то неприметно; МЫШИН, забыв про запив, обильно закусывает. ЭКЗМАН тихо пьёт в своём уголке).

КРЫСИН (очнувшись, приподнимая голову): Ч?чё, б?братцы, пьём? А м?мне?

МЫШИН: Молчи, дурак!

Крысин, икнув, отрубается опять.

ЕМЕЛЬКО (едва отдышавшись): Между первой и второй...

ОГНЁВ: Ямщик, не гони лошадей! (смеётся, хлопает Лошадева по плечу). Ладно, наливайте!

Емелько разливает. Лошадев идёт в туалет, проходя мимо кровати Мышина спотыкается о банановую кожуру, с грохотом падает, от шума просыпается КОТОУСОВ.

КОТОУСОВ (истерично): А?а?а, что за шум?! Что происходит?!!

МЫШИН: Ничего, Боря, спи.

КОТОУСОВ (садясь): Да вы, похоже, пьёте!

ЕМЕЛЬКО: Пьём, пьём...

ЛОШАДЕВ (заправляясь): Сейчас нальём!

КОТОУСОВ: Наливай!

Пьют.

КОТОУСОВ: Мне тут сон приснился. Концерт в клубе “Вымпел”, должны были выступать “Дегустация” и “Министерство войны”, а этот сука Студёнкин вместо них каких-то фаготов выпустил.

ЕМЕЛЬКО: Получил?

КОТОУСОВ: Что?

ЕМЕЛЬКО: Студёнкин в репу.

КОТОУСОВ: Да. Как я за ним гонялся... (мечтательно). Весь “Вымпел” перевернули...

ЕМЕЛЬКО: А Клопъ там был?

КОТОУСОВ: Был. У него ещё борода на затылке росла.

ЛОШАДЕВ: Как это так - борода на затылке?

КОТОУСОВ: Не знаю. Но росла.

ЛОШАДЕВ: Круто!

КОМАРЕНКОВ: А вот у Сани Синего в Барнауле...

МЫШИН: Шерсть на жопе ёжиком. Утихни, Комар!

Открывают вторую, пьют.

V

ОГНЁВ: Хорошо сидим!

ЛОШАДЕВ: Да. Давайте в картишки!

КОТОУСОВ (нравоучительно): Карты - это быдлячество. Книги надо читать!

ЛОШАДЕВ: Чего, чего?

КОТОУСОВ: Книги, говорю.

ЛОШАДЕВ: А, да, что-то такое помню...

КОТОУСОВ (морщась): Да ты хотя бы фильмы смотри, художественные!

МЫШИН: Где смотреть, на стенке? А телевизор, по-твоему, кто разбил?

КОТОУСОВ: Ладно тебе, чего это вспоминать... Больно уж тогда реклама бандерская достала...

ЛОШАДЕВ: Да, киношку теперь не позыришь...

ОГНЁВ (указывая на Крысина): Вот, только этот кадр остался. МЫШИН: Да уж, кадр... (кидает в Крысина опустевшую банку из-под сгущенки, промахивается).

Пьют.

VI

ОГНЁВ: Девок бы сюда, ох, оттянулись бы!

ЭКЗМАН (резко): Да!

ЕМЕЛЬКО (скороговоркой): Сушкину в палату затащить и как следует, в гудок и в голову, за мелкий прайс и за милую душу, по партейному!

ОГНЁВ: А Олю не хочешь? Она только и ждёт!

ЕМЕЛЬКО: Тебя!

ЭКЗМАН (грустно): Да хоть бы и Олю...

МЫШИН (обсасывая селёдку): На безрыбье и рыба раком пойдёт.

Да, Лёша?

ЕМЕЛЬКО: Сушкина отнюдь не рыба. Скорее, плюшка.

ОГНЁВ: Сушкина-Плюшкина, ха-ха!

ЭКЗМАН: Да, Сушкина ничего, я ей бы с удовольствием...

ОГНЁВ: С каким удовольствием? У тебя фамилия-то какая: Экз-ман, то есть - бывший мужчина, ха-ха-ха, только дрочить и умеешь!

ЭКЗМАН (швыряет в Огнёва полотенце, попадает в Лошадева): Заткнись!

МЫШИН: Что написано пером...

ЭКЗМАН: Хером! И вообще - это не фамилия, а псевдоним.

ЛОШАДЕВ: Лёх, а фамилия у тебя какой?

ЭКЗМАН: Да точно и не помню. Бабу хочу!

ОГНЁВ: Ромовую! Ха-ха-ха! Мужского пола!

КОМАРЕНКОВ (заинтересованно): Ромовую? Раз мы с Шизоидом в Алупке...

ЭКЗМАН: Мужского пола - лучшие люди!

КОТОУСОВ (зло): Ну, достали! Хорош маргинальщину нести, тоже, блядь, элита! (ломает пластмассовый стаканчик).

ЕМЕЛЬКО: Ладно, отцы, давайте лучше по одной!

ОГНЁВ: А ты, Емеля, Светлану Константиновну хочешь, я знаю!

ЕМЕЛЬКО: А что, очень даже ничего женщина!

МЫШИН (хрустя арахисом): О, губы раскатал!

КОТОУСОВ: Опять маргиналите? Давайте про девчонок не будем, а?

ОГНЁВ (глубокомысленно): Пpо девчонок не будем, а девчонок - будем!

КОМАРЕНКОВ: Ну нальёте вы когда-нибудь, или нет?!

Разливают, пьют третью.

VII

Дверь распахивается от резкого удаpа. Два санитара - суровый могучий КУЛИЧЁВ и добродушный упитанный КОРЗИНКИН втаскивают носилки с новым пациентом. По ходу Куличёв ногой отбрасывает Крысина под раковину. Санитары грубо швыряют новенького на крысинскую койку, после чего закуривают.

КУЛИЧЁВ: Это Карасёв, прошу любить и жаловать.

ЭКЗМАН (про себя, озадаченно): Любить?

КУЛИЧЁВ: Водочкой балуемся?

МЫШИН: Ну, это...

Куличёв молча берёт из авоськи бутылку, Корзинкин хихикает. Докурив, санитары уходят.

ЕМЕЛЬКО: Вот нас и обули!

МЫШИН: Ничего, это свои ребята. Ты, Серёжа, хочешь, чтобы они настучали Светлане и у нас отобрали бы всё?

ЕМЕЛЬКО (понуро): Нет.

ЛОШАДЕВ: Серёг, не ссы, у нас ещё полно!

Емелько идёт в дабл, Лошадев в это время разливает.

VIII

ОГНЁВ: Ну что, за новенького?

ЕМЕЛЬКО: Да хоть за старенького!

МЫШИН: Кстати, я его знаю.

ЭКЗМАН: Ты всех знаешь!

МЫШИН: А ты - имеешь!

ЭКЗМАН: Кто б мычал…

КОТОУСОВ (грозно): Опять?!!

ВСЕ ХОРОМ: Боря, успокойся!

КОМАРЕНКОВ: Да что мы всё время отвлекаемся!

Пьют.

МЫШИН (закусывая и указывая на Карасёва): Я его как-то раз с футбола тащил, так он как мешок с комбикормом был, вообще никакой, хуже чем сейчас.

ЕМЕЛЬКО: Куда уж хуже.

МЫШИН: Ничего, скоро сам таким будешь!

ЕМЕЛЬКО (буднично): А то. Да я что, я ничего...

КОМАРЕНКОВ (неожиданно): В этом году чемпионом точно будет “Динамо”. На худой конец - ЦСКА...

МЫШИН: Да куда там твоя конюшня лезет, далеко она не ускачет; кто там играет, а? А у нас кто - сравни, Илюша! Да мы твоих коней...

КОМАРЕНКОВ (убеждённо): Кони - не мои!

КОТОУСОВ (громко): Вы что, ни о чём нормальном поговорить не можете? Лучше б в карты играли!

ЛОШАДЕВ: О, точно!

ЕМЕЛЬКО: Давайте лучше споём!

КОМАРЕНКОВ: Во, Емеля мысль подкинул!

ЕМЕЛЬКО: Но сначала - выпьем.

КОМАРЕНКОВ (открывая четвёртую): Разумеется, разумеется...

IX

МЫШИН (доедая апельсин): Что петь будем, господа?

ЕМЕЛЬКО: Может, Семёныча?

КОМАРЕНКОВ: Семёныча потом, рано Семёныча. Помню, идём мы как-то с Карго по Крещатику...

МЫШИН: Сто раз слышали про твой Крещатик. Подай лучше хлебушка. Вон он, за пузырём.

КОТОУСОВ: Да, кстати... (берёт бутылку и отхлёбывает из горлышка).

МЫШИН (отбирая батл): Боря, опять убухаешься, на Крысина посмотри...

КОТОУСОВ: Что мне на этого идиота смотреть?

МЫШИН: Вчера вспомни.

КОТОУСОВ: Не помню. Мы петь собирались.

ЕМЕЛЬКО: Давайте “Тесноту границ”, от неё Сушкина прётся!

КОМАРЕНКОВ: Не знаю никаких границ! Во, чего вспомнил: “Голубой вагон набитый неграми”...

ЕМЕЛЬКО: Змеями!

ЭКЗМАН: Хуями!

КОТОУСОВ: Всё, хватит, поём Корнила!

КОМАРЕНКОВ (обиженно): Борис, ну давай сначала мы попоём, потом вы.

КОТОУСОВ: Да вы всю жизнь петь будете!

ОГНЁВ (стуча кулаком по тумбочке): Всё, поём Высоцкого!

“Час зачатья я помню неточно...”

МЫШИН (резко): Угомонитесь вы! Во-первых, Крысу разбудите, во-вторых, санитары прибегут, ещё батл отнимут. Вы этого хотите? (понизив голос). Выпьем лучше.

ЛОШАДЕВ: Это дело!

МЫШИН: Вы пейте, а я пропущу.

(...)

X

ЕМЕЛЬКО (указывая на Крысина): Гляди-ка, шевелится, шевелится...

ОГНЁВ (громко): Рядовой Крысин, подъём, раз-два!

КРЫСИН (приподнимаясь на локтях): А?а?а...

КОТОУСОВ: Спал бы парень...

КРЫСИН (встаёт на колени, падает, опять встаёт): И г?где я?

МЫШИН: В пизде!

КРЫСИН (заметив, что люди пьют): Н?нальёте?

МЫШИН: Действительно, Кирилл, ложись нормально, поспи.

КРЫСИН (кое-как встав на ноги): Ладно, будем спать (ложится на койку Мышина).

МЫШИН: Эй, ты куда, в грязных сапогах, а ну-ка брысь! (спихивает Крысина на пол). У тебя своя постель есть, там ещё от подушки блевотиной пахнет.

КРЫСИН (подползая к своей койке): А тут какой-то х?хрен спи-пит!

ЭКЗМАН: Это не хрен, а Карасёв!

КРЫСИН: Х?хуёв! (стаскивает Карасёва на пол, тот просыпается).

КАРАСЁВ: Чё-чё-чё?

КРЫСИН: Ничё! Хуль разлёгся?

КАРАСЁВ А? (залезает обратно на койку, отрубается).

КРЫСИН (садится на пол): Ну что такое, что за дела? (подумав) Может, всё-таки?

ОГНЁВ (снисходительно): Ладно!

МЫШИН: Но только одну!

ЕМЕЛЬКО (Огнёву): Наливай уж всем!

Пьют.

КРЫСИН: Стоп! Почему моя койка занята?

ЭКЗМАН: Карасёва принесли.

КРЫСИН: А свободных мест нет?

ЭКЗМАН: А хрен его знает. У меня - своё.

ОГНЁВ: Надо посчитать. Коек в палате восемь, точно помню, а нас... (считает) тоже восемь! Так, всем должно хватить!

ЕМЕЛЬКО: Водочки?

ОГНЁВ: Мест!

МЫШИН: Карася считал?

ОГНЁВ: Считал.

МЫШИН: А себя?

ОГНЁВ: В первую очередь!

ЛОШАДЕВ: Сань, а ты койки пересчитай!

ОГНЁВ: Точно! (ходит, шатаясь, по палате, пытается считать).

Девять!

ЕМЕЛЬКО: Тут что-то не то. Что же, должна остаться лишняя кроватка, а у нас не хватает. Костя, ты посчитай!

МЫШИН: А я и так знаю, что восемь.

ЕМЕЛЬКО: А нас сколько?

МЫШИН: Семь.

ЕМЕЛЬКО: Ну и кто они?

МЫШИН: Я, ты, Емеля, Саня, Комар, Экз, Карась и Котоусов.

ЕМЕЛЬКО: Крысина забыл!

МЫШИН: А, точно! О, он опять валяется, я его и не заметил.

Значит, нас восемь.

ЛОШАДЕВ: И меня не посчитали!

МЫШИН: Итого - нас девять.

В это время Карасёв съезжает с койки на пол и остаётся лежать рядом с Крысиным.

ОГНЁВ: Во, мужики, всё и разрешилось, одна кровать даже лишняя! За это и накатим!

XI

ЛОШАДЕВ (закончив разливать): Пацаны, запив кончился.

КОТОУСОВ (тихо): Мне по фигу.

ОГНЁВ: А нам - нет.

ЛОШАДЕВ: Может, водичкой?

ОГНЁВ: Не, некультурно. (подумав). Слышь, Костя, у тебя банка варенья была, помнишь? Давай разбодяжим.

МЫШИН: Была, да сплыла.

ОГНЁВ: Так она ещё вчера полная стояла, а в ней литров пять!

МЫШИН: Не пять, а три.

ОГНЁВ: Ты что, всё сожрал?

МЫШИН: Сожрал, сожрал... Съел!

ЭКЗМАН: Ну ты и даёшь! Жопа не слиплась?

МЫШИН (агрессивно): Нет!

ЛОШАДЕВ: У меня бы слиплась.

МЫШИН: А тебя никто не спрашивает!

ЕМЕЛЬКО (грустно): Придётся из-под крана. Дима, организуй.

Лошадев с пустой кубышкой направляется к раковине. Пьют, в это время заходит уборщица Оля.

ОЛЯ: Ну вот вы и напились! Запашина-то какая!

ЕМЕЛЬКО: А у неё в подсобке ссаньём воняет!

ОЛЯ: Молодой человек!

ЕМЕЛЬКО: Да, молодой, в отличие от некоторых!

ОЛЯ: Так, молодцы, бутылочки в окно выкидываем?

МЫШИН: Ага!

ОЛЯ (метёт мусор под койкой у Мышина): А вы опять насорили!

Что, со всей палаты мусор собираете?

ОГНЁВ: Это он сам столько жрёт!

ОЛЯ: И как так можно... (уходит).

Мышин ухмыляется.

XII

ОГНЁВ (шарит в авоське): Что, всё?

ЕМЕЛЬКО: Всё допили? Надо ещё за одной!

ОГНЁВ: Одной не обойдешься!

МЫШИН: Может, хватит?

ОГНЁВ: Ну это ты уже пять тостов одну рюмку тянешь, тебе и хватит, а мы ещё хотим. (стучит кулаком по столу).

ЕМЕЛЬКО: Борис уже готов!

Все смотрят на спящего Котоусова.

ЛОШАДЕВ: Э, гляди, что у него!

ЕМЕЛЬКО: Да там почти пол-батла! (не без труда отбирает бутылку у спящего).

ЭКЗМАН: Так он и набухался. Сидел, пил...

ЕМЕЛЬКО: Все мы сидели, пили... (разливает). На два раза растянем?

ОГНЁВ: Разливай уж всё, что тут мелочиться!

КРЫСИН (пытаясь открыть глаза): И м?мне! (отрубается).

Пьют.

ОГНЁВ: Ну что, Серёжа, пойдём?

КОМАРЕНКОВ: А вот у нас в шиномонтаже...

ЭКЗМАН: Сплошная пьянь работает!

ЕМЕЛЬКО: Стоп, а деньги у кого? (смотрит на Лошадева).

ЛОШАДЕВ: У меня кончились!

ЕМЕЛЬКО: Что же делать?

ЭКЗМАН: Давайте Крысина пропьём!

КОМАРЕНКОВ: Можно занять у санитаров.

МЫШИН: Да их ещё подмаслить надо, чтоб выпустили.

ОГНЁВ (гордо): Не надо ни у кого занимать. Есть деньги!

МЫШИН (обиженно): Что ж ты молчал! Это из-за тебя чипсов не купили!

ЭКЗМАН: Хватит ругаться! Идите, мужики!

Емелько, Огнёв и Лошадев уходят.

КОМАРЕНКОВ (клюёт носом): Скатертью, скатертью хлор-циан стелится...

МЫШИН: Да ты сам уже стелишься! Э, мяу, что там ещё за грохот?

КОМАРЕНКОВ: Это как тогда, в Саратове...

Дверь распахивается, в палату кувырком влетает Лошадев, следом заходит главврач СВЕТЛАНА КОНСТАНТИНОВНА, держащая за шкирки Огнёва и Емельку.

С.К.: Что за безобразие! Вас тут лечат за народные деньги, а вы как последние свиньи нажираетесь!

МЫШИН: Всё нормально, товарищ Эфина, мы тут немножко, ну, вы извините...

С.К.: Какое “немножко”! Эти уже на ногах не стоят! (швыряет Огнёва и Емельку на пол) А этот (указывая на Лошадева) - вообще не шипит!

ЛОШАДЕВ: Кто не шипит? Ш?ш-ш?ш...

С.К.: И санитары пьяные! Что вас, наручниками к кроватям приковывать, или замки не рот вещать?

МЫШИН: Только не это!

С.К.: Палата идиотов! Кто через пятнадцать минут не заснёт, того в вытрезвитель! Спать! И чтоб ни звука!

Уходит, громко хлопнув дверью.

ЕМЕЛЬКО (укладываясь спать): Вот и попили!

ОГНЁВ: Пора и честь знать!

ЭКЗМАН: Иметь...

ЛОШАДЕВ: Может, истории порассказываем?

КОМАРЕНКОВ: Точно! Знаете историю про синюю соплю? Так вот.

Лежали в больнице для алкоголиков старые друзья...

O NоrdProd, 1998.

[ г л а в н а я | н а з а д ]